Демиург

Кригос не был злым. Рождённый в недрах инфернальных миров Геенновой грозди, этот демон был просто очень голодным хищником. Голодным и беззубым. Поэтому, когда он понял, что зубами ему могут служить клинки смертных – восторгу его не было предела. О, этот восхитительный коктейль чувств, заполняющий воина на поле брани! Бодрящая, искрящаяся ненависть, горячее наслаждение оседающего перед тобой врага и сладкий, тягучий ужас последнего выдоха! В то время войны бушевали во многих мирах, опьянённый Душегуб ликуя носился меж ними.

Но незыблемо лишь Ничто. Постепенно развиваясь, разумные разных миров находили новые, бескровные способы взаимодействия с себе подобными. В полях колыхались обильные урожаи, тучные стада взрывали копытами почву, а жертв Кригосу приносилось всё меньше. Он врывался в спальни королей, он носился слухами среди крестьян – подстрекая, увещевая, запугивая. Но как только эти поползновения замечал какой-нибудь местный божок, демона гнали из сферы взашей. Ибо довольные жизнью, сытые смертные приносили этим божкам пусть не кровавые, но обильные жертвы и возносили хвалы, от которых кожа бессмертных лоснилась жиром.

Не утихавший голод заставил Душегуба искать новые пути насыщения, отрезвлённый, он открыл в себе незамеченные ранее силы. Он вырвал пустующую сферу из грозди Второй Линии Веков, но таинство созидания ему было недоступно. Тогда демон тайком стал пробираться в обитаемые миры и похищать живущих. Он разбросал по мёртвой земле духов стихий – и в ветвях деревьев, проросших из плодородной почвы, орошенных дождями и согретых тёплым эфиром заструился ветер. Он перенёс сюда диких зверей и магические создания из разных гроздей – и неуловимо зазвенели, пронизывая пространство, магические нити. Теперь была очередь разумных.

В поисках сжигающей ненависти, Кригос натолкнулся на два зеркальных мира, в каждом из которых извечная борьба света и тьмы практически полностью уничтожила одно из враждующих племён. Дроу в одном и эльфы – в другом; все их молитвы, мечты и помыслы сводились к жажде смерти для своих когда-то собратьев, а нынче заклятых врагов, доведших их до того жалкого состояния, в котором они теперь находились. Те немногие, кто выжил после многовековой войны, стали рабами победивших и влачили животное существование, не имея ни сил, ни средств на месть. Их то и похитил демон и поместил в свой колизей поближе друг к другу, с нетерпением ожидая, когда же они начнут грызть друг другу глотки.

Но когда этот момент настал, Кригоса постигло непредвиденное разочарование: длинноухие вцепились друг в друга, ярость плавила их глаза, но единственная боль, рождавшаяся в этих схватках – была боль бессилия. Словно беспомощные младенцы катались они по земле, изрыгая проклятия – ибо при перемещении разумные утратили все свои силы, исходившие из благословений богов и цеплявшиеся за ткань родных миров.
Тогда демон переместил их в резервации, разделённые непреодолимыми горами, и отправился на поиски других рас, в надежде что те сохранят при переходе свои смертоносные навыки. Предоставленные самим себе, эльфы и дроу вначале пытались взывать к своим прежним богам, но, сколько ни возносили молитвы, ответа не получили. Подстёгиваемые ощутимой близостью заклятого врага, они не опустили руки, а стали изучать законы нового мира, ища новые источники силы. Душегуб привёл ещё три расы разумных, и чтобы усилить ксенофобию, расселил их по островам. Но они также утратили свои навыки, и разъяренный демон на несколько веков покинул своё неудавшееся детище.

Естественный отбор

Огромная когтистая лапа с размаху врезалась в землю всего в сантиметре над плечом Кэрна. Утробно рыкнув, орк сгруппировался и ударил зверя ногами в грудь, так что он упал на землю. Высвободившись из под его тяжести, Кэрн мгновенно вскочил на ноги и тут почувствовал на своём плече чьи-то цепкие пальцы.

– Ты что-то хотел спросить, Кэрн?

– Да, отец… – начал он, пытаясь сбросить с себя неподобающую весёлость и утихомирить разбушевавшегося напарника-медвежонка, который никак не мог понять, почему так внезапно закончилась тренировка. – Во время последней вылазки на юго-запад материка, мы набрели на поселение мерзких полуразумных тварей, которых Капитан назвал… – молодой Друид запнулся, вспоминая собственное недоумение, и с негодованием воскликнул, – он назвал их орками! Как он…

– К сожалению, это правда, Кэрн. Помнишь, три лета назад, ты был отправлен на Испытание? Эта традиция берет корни ещё из поколений Пришедших Первыми, и с тех пор все дети Орды проходят его. Те, кто не проходит… что ж, они не смогли бы сослужить достойную службу своему народу, этот мир слишком суров – здесь нет места для слабых. Взрослые знают это и тренируют юнцов так, чтобы они смогли выжить в год Испытания в степи. Однако, несколько веков назад нашёлся старик, пошедший наперекор устоям. Говорят, он помутился рассудком после близкого знакомства с шахтокопательным големом и жил отшельником недалеко от Пещеры Славы. Память о погибшем, по его мнению, сыне, видимо, не давала ему покоя. Он бродил по степи и приставал со странными речами, обещавшими какой-то приторный покой, ко всем молодым парням, охотившимся в одиночку. Обычно его шугали, но были среди испытуемых и слабые духом. Предавая свой народ, они отдавали себя на поруки этому умалишённому, который откармливал их словно поросят на убой. Чтобы не попадаться на глаза ордынцам, старик устроил поселение глубоком ущелье, куда не заглядывало солнце, и где и без того не блиставшие умом подростки отупевали вконец. Шли годы, поселение ширилось и в итоге разрослось до таких масштабов, что уже не могло оставаться незамеченным. Наместник послал отряд избавить свои земли от этой язвы безделья и возможного очага предательства. В ужасе бежавшие на материк отступники пытались отстреливаться от преследователей простенькими огненными шарами. Но годы без тренировок сделали своё дело и они не смогли даже ранить ни одного из ордынцев. Зато попали они в опоры, сдерживавшие стены ущелья. Огласив окрестности громовыми раскатами, горы навсегда сомкнулись за отступниками.

Их потомков ты и видел, наверное, у моря. Теряя остатки разума и силы, спариваясь с животными и поедая останки друг друга, они влачат скотское существование. Говорят, Имперцы отлавливают самых слабых особей и увозят на свой остров в качестве тренировочных болванчиков для своих детей. Из-за этих выродков недалёкие эльфы величают всех зеленокожих тупыми кусками мяса, ведь они были первыми орками, попавшими на материк, – тут отец плотоядно усмехнулся и продолжил. – Зато представь себе, каково было их удивление, когда они встретились с первым боевым разведывательным отрядом Орды…

Цена могущества

– Давай попробуем ещё одного! – воскликнула Луабреена и, плотоядно улыбнувшись, направилась к корчившемуся на дыбе светлому, не обращая внимания на его стоны. Ксунирр нерешительно попыталась остановить её, промямлив что-то про законы, но Луабреена лишь махнула рукой. Но стоило ей погрузить пальцы в рваную рану на животе эльфа, как возле дыбы возникла Наставница Бриззирадиира, и бешено сверкнув глазами отбросила её на каменные плиты, присовокупив к этому трещащее шаровой молнией заклинание. Слабо вскрикнув, Ксунирр подхватила бьющуюся в конвульсиях Луабреену и попыталась докричаться до угасающего сознания подруги, бессмысленно обнимая её. Глаза Луабреены закатились.

…Она стояла посреди долины и ветер трепал её роскошные пепельные волосы. Под каблуком хрустнула очередная кость. Кругом, на сколько хватало глаз, бушевала нежить, разрывая на куски, давя и пожирая всех, кто попадался ей на пути. Вопли обезумевших, едкий запах стремительно разлагающейся плоти ворвались в существо Луабреены, и она закатилась безудержным смехом, ликуя и захлёбываясь от восторга от ощущения безграничной своей власти и могущества. Она одна за один бой смогла сделать то, что не могли сделать все её сородичи уже в течение пары веков. Все враги Доминиона, осмелившиеся напасть в этот роковой день на их территории, были повержены. Те, кто отсиживался в городах, умирали даже не успев взять оружие в руки, так неотвратима была призванная ею чума. И каждый павший неприятель становился новым солдатом её несметной армии. От этого сладостного наслаждения её так некстати отвлёк Антраэн, трясший её за плечи и что-то говоривший с животным ужасом в глазах. Властным движением она наградила его увесистой пощёчиной, от который юноша не удержался на ногах. Тёмная капля выступила на его рассечённой скуле.

Вдали душераздирающе заорал терзаемый агонией человек и тут что-то преломилось в сознании Луабреены. Всё её могущество стало разлетаться как замок из сухого песка; воля тьмы существ, секунду назад таких покорных, взбунтовалась против порабощавшей их. Нестерпимо разболелась голова, и Луабреена ощутила, как разумом её пытаются завладеть сразу несколько сотен недавно умерших воинов. Заставив себя открыть глаза, некромант увидела прямо перед собой мерзкую рожу, всю перекошенную, со сломанной челюстью и зияющей дырой на месте глазницы, из которой торчали какие-то серо-бурые ошмётки. Руку, рвущую её волосы, прямо на глазах разъедала чумная язва, а в прекрасную холёную кожу её бедра впивались омерзительные, залитые гнилью, зубы. Две дюжины рук тянулось к ней, тянуло её к себе, разрывая плоть как тонкую ткань робы. Последнее, что успела она почувствовать, была солёная, вязкая кровь Антраэна из рода Аркенафин, её возлюбленного, тёплой струйкой ударившая в иссушенное горло.

…Хрипя и захлёбываясь, Луабреена очнулась и закашлялась, периодически сплёвывая кровь, сочившуюся из прокушенного языка. Бесстрастный голос Наставницы начал понемногу возвращать ей осознание реальности.

– То был конец Первой Эпохи Завоеваний – армия, поднятая Миканурэ Хлаэрвс действительно вытеснила всех врагов Доминиона в их резервации. Но бесконтрольная нежить не видела никаких различий между разумными, и наш народ пострадал не меньше прочих. То было начало Второй Эпохи, ибо толпы мертвецов, повинуясь какой-то фантомной памяти, оккупировали города и форпосты, став шестой силой в Вечной Войне. До сих пор не все из них упокоены и бродят по разным уголкам мира. Так что, деточка, если хочешь, чтобы твой давешний сон стал явью, – неожиданно закончила Наставница тошнотворно-приторным голосом, и делая приглашающий жест в сторону тихо стонущего эльфа, – можешь продолжать свои упражнения.

Луабреена долго смотрела мутным взором в сторону ушедшей Бриззирадииры, и только когда эхо её шагов затихло, помянув трупных червей, сплюнула на плиты пола окровавленный кусочек своего языка.

Высоты и глубины

– …Как бы то ни было, но та Чума сыграла нам на руку. Отряд Союза, исследовавший болота Стакато, к периоду смены Эпох находился в этих зловонных ядовитых болотах уже довольно давно. За время пребывания там у ребят выработался стойкий иммунитет ко всякого рода заразам, их запас целебных настоек был велик, и Чума обошла болото стороной. И пока другие народы искали противоядие, защитное зелье, чтобы при первых же шагах по зараженной земле не начинать разлагаться, бесповоротно превращаясь в живого мертвеца, наш отряд мог спокойно работать. Без помех передвигаясь по материку, дварфы, не отвлекаемые нападками других рас, за несколько лет воздвигли посреди болот твердыню, именуемую нынче Великой Башней. Установленные там Врата позволяют теперь перемещаться поближе к разного рода полям сражений и к полезным ископаемым, минуя обширные территории, отделяющие их от нашего острова.

Ири допила травяной отвар и принялась деловито собирать со стола грязную посуду со стола в большой таз. Не смотря на седину, струившуюся в огненно-рыжих её прядях, и испещрившие лицо морщинки, яркие глаза дварфы были по-детски широко распахнуты, а в движениях сквозила юношеская лёгкость.

– А как же отряды Союза попадали на материк раньше, пока Башня ещё не была построена? – спросил у Ири годившийся ей в правнуки парень, уже успевший, однако, обзавестись густой бородой и небольшой лысиной – несоответствие внешнего вида и возраста дварфов всегда поражало противников, успевших его заметить.

– Извини, Хиннар, сейчас мне надо идти, – произнесла Ири, выразительно громыхнув тазом. – Но может эта штуковина ответит на твои вопросы? Только будь с ней осторожен, – с этими словами на стол перед дварфом легла стопка пожелтевших от времени листов, которые при наличии должной доли воображения можно было бы назвать журналом. Ири вышла, а Хиннар не дыша перевернул первую хрупкую страницу с записями, размытыми водой.

“Закат 124 от моего пришествия. Голема для копания шахт и туннелей, недавно обнаруженного в реке возле деревни, удалось кое-как починить, не смотря на отсутствие мастеров копательного цеха. С завтрашнего дня будем пытаться с его помощью наладить сообщение с заморскими территориями.

Закат 157 от пришествия. Открылось небо в конце Первого Туннеля. Почва сухая, песчаная, неплодородная. Зато фауна, населяющая эти западные территории разнообразна и, как минимум, обладает ценным мехом.

Закат 159. В ходе исследований новых территорий произошла стычка с местным населением. Зеленые человечки вели себя недружелюбно, выражая недовольство несанкционированным разрыхлением их почвы, и копательному отряду, не смотря на смелость её членов и активные действия голема, отбросившего первый отряд аборигенов, пришлось спешно отступить к укреплённым гарнизонам Родины. Туннель был засыпан во избежание проникновения идей насилия к неокрепшим умам молодежи Союза.

Закат 202. Открыто небо над Вторым Туннелем. Туннель чрезмерно сочится водой, видимо взяли слишком высоко. Необходимо укреплять в срочном порядке, иначе обрушение неминуемо. Тем не менее, южные территории пока оправдывают наши надежды. Почва богата минералами и подоспевшие боевые отряды пока справляются с натиском диких монстров…”

Внезапно, Хиннара отвлёк странный гул. Проворно вскочив, он успел лишь подхватить боевой молот, стоявший в углу, как в комнату ворвался магический смерч и мимоходом разметал в пыль последнюю древнюю рукопись.